Главный переход. Пантерина Трамич
отличалась от дяди-Лёшиной разнообразием составляющих элементов. Сторож с интересом пустился разглядывать деревянные стулья с выгнутыми спинками, ситцевые занавески с растительным рисунком, полочки с банками «Рис», «Гречка», вазочку на столе, тлеющий оранжевым светом ночник на ножке, явно превосходивший по возрасту висший над ним абажур.
Дядя Лёша отъял ночниковый кусочек солнца от бело-сиреневатой клеёнки и посветил под стол. Всё шло неплохо: под столом, от стены и до ножек стульев, тянулся серенький силуэт, тонкий, но, очевидно, мужской. Вызволитель посмотрел на часы: ждать оставалось четыре минуты. Морально подготовившись, он вылил содержимое флакона по периметру души, и от пола, как в прошлый раз, пошёл пар, правда, без того жара, какой возник при оживлении Зои. Вдох-другой, и перед «гостем» возник мужчина лет сорока, компактный, худощавый и невероятно бледный. Голова его отличалась лёгкой взъерошенностью, светлые голубые глаза сияли над пиджаком – тёмно-синим, запачканным мелом.
– Вы от Иеремиилы?
– Да, не волнуйтесь.
– Виктор Игнатьев, учёный. – Мужчина протянул руку.
– А отчество ваше – Фомич? – Пожав ему кисть, сторож подумал: «Надо ж, прохладная».
– Зовите меня просто: Виктор или Игнатьев. А вас как?
– Алексей Потапов.
– А по отчеству? Нет уж, позвольте, вы мне в отцы годитесь.
– Степанович.
– О, Алексей Степанович! Пойдёмте-с друга моего вызволять.
– Какого ещё друга? Я ничего об этом не знаю.
– Ну я вас прошу, пройдёмте сюда. – Игнатьев потянул дядю Лёшу в сторону ванной. В тот же момент из дальней комнаты донёсся кашель.
– Нет, Витя, пойдёмте скорей на выход.
– Алексей Степанович, ах, как же вы не понимаете: друг мой.
– У меня больше жидкости нет волшебной.
– А это что из кармана торчит? Целый пузырь!!!
– Случайно прихватил с собой! И он для следующей души!
– Вы только капельку истратите!
И они очутились в ванной.
– Посветите, да посветите же в ванну, – настаивал Игнатьев и сам взял из дяди-Лёшиных рук фонарь. Посветил в ванну, где обнаружилась бледная голубоватая тень.
– Капните на него, пожалуйста, это мой друг.
– Игнатьев, да какой ещё друг? – снова спросил дядя Лёша. – Мне Иеремиила ничего не говорила.
– Понятное дело, она и не знала, ну капните! Что вам, жалко?
– О, Боже! – И вызволитель капнул на тень.
Из ванны пошёл синий дым.
– Что это?
– Не бойтесь.
Дым сгустился над эмалированным бортиком, и вызрело нечто, оставшееся сидеть на бортике. По общим очертаниям оно напоминало человека, однако формы существа смущали аморфностью и намекали: существо состоит из воды. Или плазмы. Оно бессмысленно уставилось на дядю Лёшу мутными очами и вяло жевнуло растянутым ртом.
– Это что? – обратился вызволитель к Игнатьеву.
– Лемуриец!
– Это