Главный переход. Пантерина Трамич
на ногу. Тот издал дельфиний звук.
– Осторожно! – Виктор Фомич послал лемурийцу воздушный поцелуй.
– Что у тебя с волосами?
– А. – Игнатьев пригладил причёску, и она погасла. – Му́ра развлекается.
– Какая Мура?
– Лемурийца так зовут. Это девочка. Понимаете теперь, какой силы это существо? Сегодня уже точно ничего плохого не случится. А вот в следующую ночь – очень может быть.
– Типун тебе на язык! Пошли спать.
– Бутылочка вторая с жидкостью у вас с собой. А в следующую ночь вы без лемурийца будете.
Дядя Лёша перекосился:
– И что?
– Я с колоссальной долей вероятности могу сказать: сегодня больше ничего плохого не случится.
– Что ты заладил?
– Да неужели вам совсем не хочется попробовать часы перевести?
Тут сторож сдался. Одёрнул рукав: часы показывали без десяти час. Осторожно, любовно, с извиняющимся выражением лица, он крутанул колёсико на час с лишним вспять.
– Идём. Уж если должно ещё что-то стрястись, так пусть в одну ночь всё.
И они зашагали назад, во двор, к заброшенному дому-погорельцу. В нём, в кладовке, на обугленных часах нерешительно и нервно встрепенулись стрелки.
VI. Встреча в выгоревшем доме
Вернувшись во тьму двора, вызволенный и вызволитель задумались, с трудом различая каркас с пустыми чернеющими проёмами. Лемуриец причалил к нему и… повернул обратно. Бывший дом бдел, погружённый в сырую листву, торча рваными клочьями в небо, обдавая освободителей старческим духом.
– Она – там? – переспросил Игнатьев.
– Да. Можешь оставаться. А я пошёл. – Дядя Лёша включил фонарь и двинулся к дому.
– Нет уж, я с вами.
Передёрнув плечами, Игнатьев кивком головы поманил лемурийца.
Все трое проникли в брешь. Верный свет фонаря предъявил им обломки лестницы, обугленные междуэтажные балки и закопчённые лохмы стен.
– Побыстрей бы найти, – молвил дядя Лёша и прибавил: – Кто тут мёртвый, но живой?
Вместе они ходили по ситу останков пола, озаряя их фонарём. Лемуриец воссел на междуэтажной балке, задрав романтично голову. Виктор Фомич повторил движение глаз питомца.
– Какое звёздное небо, – мечтательно заметил Игнатьев.
– Да, звёздное. Но давай-ка попозже на него полюбуемся.
Настороже, он наткнулся на уцелевшую часть стены и, шагнув в рану дверного проёма, смутился от чувства, что вторгся в чужое.
– Витя, иди сюда! – Захотелось поддержки того, кто втянул в приключение.
Учитель пробрался в пространство жилья. Лемуриец задрёмывал, не покидая балки.
– Что будем делать? – спросил дядя Лёша. – Не вижу я тени.
– Элементарно. Мы позовём. Где здесь мёртвый, но живой? – просипел Игнатьев.
– Где же ты? – Вызволитель отчаивался, а фонарь его тем временем освещал останки мебели. Неуверенно шаркая и вдыхая гнильцу, освободители подошли к окну.
– Вот она! Смотрите!
– Где?
– Вот,