Русская литературная критика конца XIX – начала XX века. Стратегии творческого поведения, социология литературы, жанры, поэтика. Учебное пособие. В. Н. Крылов
значительные критические тексты первоначально были лекциями. Таковы, например, две лекции Д. С. Мережковского на тему «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы», прочитанные им в октябре и декабре 1892 г. в аудитории Соляного городка Петербурга. «Новые поэты» пытались расширить круг потенциальной аудитории потребителей искусства. Характерно признание Ф. Сологуба, сделанное в связи с турне по городам России с чтением лекций и стихов в интервью одной из газет: «Мне интересно было посмотреть на своего читателя»[84]. При этом газеты регулярно передавали информацию о прочитанных лекциях. В результате даже не присутствовавшие на лекциях и потом не прочитавшие опубликованные тексты могли составить хотя бы общее представление о масштабах просветительской деятельности символистов. Однако вопрос о жанровых особенностях лекций символистов затрудняется из-за того, что мы далеко не всегда можем сравнить тексты, предназначенные для выступлений, и тексты, подготовленные к печати. Планы лекций, краткое содержание докладов, отзывы прессы и воспоминания о выступлениях дают весьма общее представление о материале лекций.
Как известно, доклады символистов всегда были содержательно подготовлены и обычно написаны. Предварительная подготовленность (а также и то, что ряд выступлений вырастал из ранее написанных статей) объясняет тот факт, что доклад (лекция) может быть рассмотрен как письменный жанр. Очевидно также, что даже при значительной переработке лекции в статью и в письменном тексте есть остаток добавочной коммуникативной задачи – установки на устность.
Рассмотрим такую жанровую разновидность, как теоретические доклады (речи), написанные в период бурных полемик о «кризисе» символизма. В качестве материала возьмем доклады Ф. Сологуба, Г. Чулкова и В. Иванова на публичном «Диспуте о современной литературе», состоявшемся 20 января 1914 г. в большом белом зале Калашниковской биржи в Петербурге. Стенографическая запись выступлений была опубликована в журнале «Заветы» (1914. Кн. 2. Отд. 2). Поэтому они доносят до нас в какой-то степени «живую» речь критиков. Обратим внимание не на содержательные отличия этих выступлений, а на их риторические особенности, различные стратегии выстраивания теоретических выступлений.
СИ. Гиндин так определяет противоречие в природе поэтического и ораторского произведений: «Он (поэт. – К.В.) может либо принять условия игры, диктуемые ораторикой, и действовать на ее территории. Тогда его «поэтическое происхождение» будет сказываться в особенностях языка, стиля, композиции, но по природе своей его речи окажутся вполне аналогичны речам ораторов-непоэтов. Но поэт может и привнести в ораторское творчество принципиально «акоммуникативную» установку лирической поэзии на внутреннее постижение и самовыражение. И тогда возникает не ораторика поэта, а «поэтическая» (или, точнее, лирическая) ораторика и тип оратора-лирика»[85]. К последнему типу можно отнести доклад Блока «О современном
Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома на 1995 год. СПб., 1999. С. 246.
Поэты на кафедре. В. Брюсов, А. Блок. Сборник / сост. СИ. Гиндин. М., 1991. С 8.