Поэма о скрытом смысле. Первый дафтар. Джалал ад-Дин Руми
чуть-чуть крадет из заточения мира (сего)[152].
До Него восходят ароматы слов[153],
восходя от нас туда, куда знает Он.
Воспаряют дыхания /изречения/ наши с отбором [слов]
подарком от нас Обители вечности.
Затем приходит нам возмещение речам /сказанному/
вдвойне от того [= от сказанного], милосердием от Обладателя славы.
885 Затем Он вынуждает нас прибегнуть к подобным им [= речам],
чтобы смог получить (Его) раб из того, что он [уже] за них получил.
Так пусть восходит и снисходит постоянно,
так пусть не перестанешь ты быть пекущимся об этом.
По-персидски скажем[154]: значит, такое притяжение
с той стороны придет, куда пришло то вкушение.
Глаза каждого народа /человека/ в том направлении остались,
где однажды они вкусом уже погоняли [= вкусили нечто].
Вкус (любого) рода от рода своего – достоверно,
вкус части от целого своего – посмотри.
890 Или разве тот воспримет еще какой-то род,
когда к нему примкнет, то в род его превратится /по роду его станет/.
Подобно воде и хлебу, что не родственны нам /не нашего рода/,
стали родственны нам /нашего рода/ и в нас возросли.
Рисунка сродства [с нами] не имеют вода и хлеб,
[но] в силу окончания [= результата] их [нашего] рода считай.
А если от иного рода [происходит] вкус наш,
тот разве что похожим будет на [наш] род.
То, что похоже, будет заимствованием,
заимствования не останется в конце концов.
895 У птицы если вкус возникнет от свиста [манка],
то когда она род свой [= сородича] не найдет, он станет отвратительным.
У жаждущего если вкус возникнет от миража,
то когда он достигнет его, сбежит, ища воду.
Обанкротившимся тоже приятно золото фальшивое,
однако оно позором обратится на монетном дворе.
Чтобы позолота тебя с пути не сбросила,
чтобы представление кривое тебя в колодец не сбросило,
в Калиле[155] разыщи ту историю,
а в той истории найди (свою) часть [= мораль].
(Бейты 549–899 – перевод А. Хисматулина)
[О том, как] охотничья дичь разъяснила льву об уповании (на Аллаха) и об отказе от приложения усилия
900 Скопище охотничьей дичи в долине приятной
находилось из-за льва постоянно в раздоре.
Столько тот лев из засады [ее] нахватал,
что пастбище для всех неприятным сделалось.
Хитрость задумав, пришли они ко льву[, говоря:]
«В обязанности нашей тебя содержать сытым,
впредь ты по следу дичи не приходи,
дабы не стала горькой для нас эта трава».
[О том, как] ответил лев охотничьей дичи и что сказал о пользе приложения усилия
Сказал он: «Да, коль верность [слову] увижу я, а не ухищрение.
Ухищрений вдоволь я уже видал от таких и сяких /букв.: от Зайда и Бакра/.
905 Я до погибели [доведен] поступками и ухищрениями людей,
я
152
У Николсона [
153
Парафраз высказывания: Коран, 35: 10 – Если жаждет кто-либо величия, то ведь целиком оно во власти Аллаха. К Нему
154
Бейты 882–886 приведены по-арабски.
155
Калила ва Димна (کلیله و دمنه) – название книги с историями о говорящих животных, которая в эпоху Сасанидов была переведена с санскрита на пахлави; затем с пахлави на арабский ее перевел ‘Абд Аллах б. ал-Мукаффа‘ (عبدالله بن المقفع) – один из самых известных переводчиков персидской литературы на арабский в период расцвета мусульманских наук; убит в 36 лет (142–3/760 или 145/762 г.). С его перевода в правление амира Насра б. Ахмада ас-Самани (نصر بن احمد السامانی) был сделан перевод на персидский Абу-л-Фазлом Мухаммадом ал-Бал‘ами (ابوالفضل محمد البلعمی), до нас не дошедший. Но тот же амир повелел Рудаки (ум. 328–9/940–1), родоначальнику персидской поэзии, переложить этот перевод на стихи, которые можно встретить то здесь, то там в его творческом наследии (до нас оно дошло не полностью). В первой половине VI/XII в. ширазцем по имени Абу-л-Ма‘али Наср Аллах б. Мухаммад (ابو المعالی نصر الله بن محمد) с арабского перевода Ибн ал-Мукаффы был сделан еще один прозаический перевод на персидский, с добавлением ряда историй; перевод опубликован в Иране. Эту книгу принято считать одним из первых литературных памятников на фарси. Каким переводом пользовался и к какому отсылает Руми, неизвестно.