Паломничество Чайльд-Гарольда. Джордж Гордон Байрон

      Изгибы романтических холмов,

      Как сад сплошной – долины с свежей тенью

      (Когда б народ хоть здесь не знал оков!),

      Все манит взор, все дышит сладкой ленью.

      Но Чайльд спешит отдаться вновь движенью,

      Несносному для тех, кто дорожит

      Уютным креслом и домашней сенью,

      О, воздух горный, где бальзам разлит!

      О, жизнь, которой чужд обрюзгший сибарит!

      Холмы все реже, местность все ровней,

      Бедней поля, и зелень уж другая.

      И вот открылась даль пустых степей,

      И кажется, им нет конца и края.

      Пред ним земля Испании нагая,

      Где и пастух привык владеть клинком,

      Бесценные стада оберегая.

      В соседстве с необузданным врагом

      Испанец должен быть солдатом иль рабом.

      Но там, где Португалию встречает

      Испания, граница не видна.

      Соперниц там ни даль не разделяет,

      Ни вздыбленной Сиерры крутизна,

      Не плещет Тахо сильная волна

      Перед царицей стран заокеанских,

      Не высится Китайская стена,

      Нет горной цепи вроде скал гигантских

      На рубеже земель французских и испанских.

      Лишь ручеек бежит невозмутим,

      Хоть с двух сторон – враждебные державы.

      На посох опершись, стоит над ним

      Пастух испанский – гордый, величавый,

      Глядит на небо, на ручей, на травы —

      И не робеет между двух врагов.

      Он изучил своих соседей нравы,

      Он знает, что испанец не таков,

      Как португальский раб, подлейший из рабов.

      Но вот, едва рубеж вы перешли,

      Пред вами волны темной Гвадианы,

      Не раз воспетой в песнях той земли,

      Бурлят и ропщут, гневом обуянны.

      Двух вер враждебных там кипели станы,

      Там сильный пал в неистовой резне,

      Там брали верх то шлемы, то тюрбаны,

      Роскошный мавр и мних в простой броне,

      Все обретали смерть в багровой глубине.

      Романтики воскресшая страна,

      Испания, где блеск твоей державы?

      Где крест, которым ты была сильна,

      Когда предатель мстил за слезы Кавы,

      И трупы го́тов нес поток кровавый?

      Твой стяг царям навязывал закон,

      Он обуздал разбойничьи оравы,

      И полумесяц пал, крестом сражен,

      И плыл над Африкой вой мавританских жен.

      Теперь лишь в песнях отзвук тех побед,

      Лишь в песнях вечность обрели герои,

      Столпы разбиты, летописей нет,

      Но помнит песнь величие былое.

      Взгляни с небес на поприще земное,

      О, Гордость! Рухнет бронза и гранит,

      И