Паломничество Чайльд-Гарольда. Джордж Гордон Байрон

      В краях, не раз прославленных на лире,

      В гаремах стран, где медлит мой рассказ,

      Где славит жен и циник, злейший в мире,

      Хоть издали, хоть прячут их от нас,

      Чтоб ветерок не сдул их с мужних глаз,

      Среди красавиц томного Востока

      Испанку вспомни – и поймешь тотчас,

      Кто жжет сильней мгновенным блеском ока,

      Кто ангел доброты и гурия Пророка.

      О ты, Парнас! Ты мне сияешь въяве,

      Не сновиденьем беглым, не мечтой,

      Но здесь, во всей тысячелетней славе,

      Запечатленный дикой красотой,

      На этой почве древней и святой.

      Так я ли, твой паломник, о могучий,

      Тебя хоть краткой не почту хвалой!

      О, пусть услышу отклик твой певучий

      И муза крыльями взмахнет над снежной кручей.

      Как часто мне являлся ты во сне!

      Я слышал звуки древних песнопений,

      И час настал, и ты открылся мне.

      Я трепещу, и клонятся колени,

      Передо мной – певцов великих тени,

      И стыдно мне за слабый голос мой.

      О, где найти слова для восхвалений?

      И, бледный, умиленный и немой,

      Я тихо радуюсь: Парнас передо мной!

      Сколь многие тебя в восторге пели,

      Ни разу не видав твоих красот.

      Не посетив страны твоей, – так мне ли

      Сдержать порыв, когда душа поет!

      Пусть Аполлон покинул древний грот,

      Где муз был трон, там ныне их гробница, —

      Но некий дух прекрасный здесь живет,

      Он в тишине лесов твоих таится,

      И вздохи ветру шлет, и в глубь озер глядится.

      Так! Чтоб воздать хвалу тебе, Парнас,

      Души невольным движимый порывом,

      Прервал я об Испании рассказ,

      О той стране, что новым стала дивом,

      Родная всем сердцам вольнолюбивым, —

      Вернемся к ней. И если не венок

      (Да не сочтут меня глупцом хвастливым),

      От лавра Дафны хоть один листок

      Позволь мне унести – бессмертия залог.

      Прощай! Нигде средь этих древних гор,

      Ни даже в дни Эллады золотые,

      Когда гремел еще дельфийский хор,

      Звучали гимны пифии святые, —

      Верь, не являлись девы молодые

      Прекрасней тех, что дивно расцвели

      Средь пылких нег в садах Андалусии, —

      О, если б мир им боги принесли,

      Хоть горький мир твоей, о Греция, земли!

      Горда Севилья роскошью и славой,

      Прекрасны в ней минувшего черты,

      И все ж ты лучше, Кадикс многоглавый,

      Хоть похвалы едва ль достоин ты.

      Но чьей порок не соблазнял мечты,

      Кто не блуждал его тропой опасной,

      Пока блистали юности цветы?

      Вампир с улыбкой херувима ясной,

      Для каждого иной, для всех равно прекрасный!

      Пафос погиб, когда царица нег

      Сама пред силой Времени