Паломничество Чайльд-Гарольда. Джордж Гордон Байрон

      Великолепно зрелище сраженья

      (Когда ваш друг в него не вовлечен).

      О, сколько блеска, грома и движенья!

      Цветные шарфы, пестрый шелк знамен.

      Сверкает хищно сталь со всех сторон,

      Несутся псы, добычу настигая.

      Не всем триумф, но всем – веселый гон,

      Всем будет рада Мать-земля сырая.

      И шествует Война, трофеи собирая.

      Три знамени взывают к небесам,

      Три языка воздвигли спор ужасный.

      Француз, испанец, бритт сразились там, —

      Враг, жертва и союзник тот опасный,

      В чью помощь верить – право, труд напрасный.

      У Талаверы, смерть ища в бою

      (Как будто ей мы дома не подвластны!),

      Сошлись они, чтоб кровь пролить свою,

      Дать жирный тук полям и пищу воронью.

      И здесь им тлеть, глупцам, прельщенным славой

      И славы удостоенным в гробах.

      О, бред! Орудья алчности кровавой —

      Их тысячи тиран бросает в прах,

      Свой воздвигая трон на черепах, —

      Спроси зачем – во имя сновиденья!

      Он царствует, пока внушает страх,

      Но станет сам добычей смрадной тленья,

      И тесный гроб ему заменит все владенья.

      О, поле скорбной славы, Альбуера!

      Среди равнин, где шпорит Чайльд коня,

      Кто знал, что завтра зла свершится мера,

      Что на заре твой сон прервет резня.

      Мир мертвым! В память гибельного дня

      Им слезы горя, им венец героя!

      Так славьтесь же, в преданиях звеня,

      Пока, могилы новым жертвам роя,

      Их сонмы новый вождь не кинет в ужас боя.

      Но хватит о любовниках войны!

      Была их гибель данью славословью.

      Чтобы один прославлен был, должны

      Мильоны пасть, насытив землю кровью.

      Отчизна да спасется их любовью!

      Цель благородна. А живи они,

      Покорствуя других богов условью,

      Могли б на плахе, в ссоре кончить дни

      Позором для друзей, отчизны и родни.

      И вот Севилью видит пилигрим.

      Еще блистает буйной красотою

      Свободный город, но уже над ним

      Насилье кружит. Огненной пятою

      Войдет тиран, предаст его разбою

      И грабежу. О, если б смертный мог

      Бороться с неизбежною судьбою!

      Не пала б Троя, Тир не изнемог,

      Добро не гибло бы, не властвовал порок.

      Но, близящихся бед не сознавая,

      Еще Севилья пляшет и поет,

      Веселая, беспечная, живая.

      Тут патриотам их страна не в счет!

      Воркуют лютни, барабан не бьет,

      Над всем