Семя дракона. Эльза Гронкьяер
пока он не утонул в ней целиком. Она изогнулась, её грудь прижалась к его чешуе, и он почувствовал, как её тело содрогнулось в оргазме – влажное, пульсирующее, сжимающее его внутри.
Это сломало его. Он ускорился, врываясь в неё с дикой страстью, и вскоре его собственный пик накрыл его – жар вырвался из него, наполняя её, и он рыкнул, как зверь, ощущая, как мир вокруг растворяется.
Они рухнули на ложе, потные, дрожащие. Его пальцы гладили её влажные волосы, её дыхание щекотало его кожу.
– Ты… невероятна, – выдохнул он.
Она улыбнулась, но в её глазах мелькнула тень.
– Я всего лишь служанка, мой принц.
Он хотел возразить, но слова увязли в горле. Их страсть была вспышкой, мимолётной, как полёт сквозь бурю, но в ту ночь он был жив, как никогда.
***
После Эвелин в жизни Скайлара было немало других женщин – драконицы с сияющей чешуёй, эльфийки с голосами, подобными песням ветра, даже оркесса с дикой, необузданной страстью. Он стал известен как любвеобильный принц, чьи чувства были подобны ветру – быстрыми, яркими и неуловимыми. Но ни одна из них не затронула его сердце так глубоко, как Эвелин. Где-то в глубине души он ждал ту, чья руна засияет на его руке, ту, что станет его судьбой.
Скайлар вырос, став сильным, красивым и уверенным в себе, но его душа оставалась неспокойной. Он знал, что однажды руна избранницы явится на его руке, и его жизнь изменится навсегда. Пока же он наслаждался свободой, не подозревая, что судьба уже плетёт свои нити, готовя ему встречу, которая перевернёт его мир с ног на голову.
Глава 5. Судьба
Тьма, густая, как чернила, обволакивала Эребор, древнюю цитадель драконов, чьи шпили, словно когти, пронзали звёздное небо. В зале совета, высеченном в сердце горы, царила тишина, нарушаемая лишь мерным дыханием светильников из горного хрусталя. Их мягкий свет, подобный каплям расплавленного серебра, отражался в чёрном обсидиане массивного стола, за которым восседал король Астарот Вечный. Его чешуя, цвета тёмного золота с алыми прожилками, мерцала в полумраке, а глаза, глубокие, как колодцы вечности, были устремлены куда-то вдаль, за пределы каменных стен. В его пальцах, увенчанных острыми когтями, покоился кубок из резного оникса, но вино в нём оставалось нетронутым – мысли короля были слишком тяжёлыми, чтобы утолять их простым глотком.
За окнами, вырезанными в скале, раскинулся бескрайний простор ночного неба, усеянного звёздами, словно драгоценными камнями на мантии богов. Фрески на стенах, высеченные мастерами прошлого, рассказывали о великих победах и союзах, о драконах, чьи крылья закрывали солнце, и о любви, что пылала ярче их огня. Но сегодня зал казался холоднее обычного, и даже тепло кристаллов не могло растопить ледяной ком в груди Астарота. Он ждал своего сына, Скайлара Небесного, и этот разговор, подобно грозовой туче, нависал над ним, обещая бурю.
Дверь зала, тяжёлая, из чёрного дуба, украшенная рунами силы, скрипнула, и в проёме возник силуэт. Скайлар вошёл, его шаги были лёгкими, но неуверенными, словно он ступал по тонкому