Труха. Мартин Брунов
их оскорблениями и тем, что выдавало его лучше всего – сопровождая всё это своим ярким, маниакальным взглядом, а сияющая улыбка выдавала удовольствие от происходящего. Он давил червяка по сравнению с собой, ему это нравилось, и, честное слово, убил бы в экстазе чувства от власти надо мной, но то ли не на людях, то ли понимая, что с моей смертью прекратится процесс истязания, он не убивал меня.
Он не отпускал меня, держался рядом и хватал каждый раз, когда мне стоило хоть чуть отодвинуться от него. Мой взгляд мольбой встречался с проходящими мимо людьми, но был отвергнут их равнодушием или осмеян прохожими; кто-то из знакомых Ричарда покрикивал: «Давай, Ричи! Сильнее! Пусть сустав выскочит!»
Обезумевший от отчаяния и боли, я завопил как никогда, взывал сквозь сдавленное от обиды горло к мужчинам, женщинам и тихим шёпотом, едва двигая губами, обращался к Нему, к Его величеству, чтобы защитил меня и дал шанс выбраться из крепких лап экзекутора, но был проигнорирован. Я был брошен всеми на издевательства, что происходили прямо на их глазах.
Когда Ричарду надоело мучить меня прилюдно, а его звериный интерес к насилию хотел большего, он великодушно поднял меня за предплечье и повёл с собой. Он представлялся людям как нечто великодушное, взявший павшего товарища под руку и ведущий того в лазарет (таким он себя, наверное, и считал), с гордо поднятой головой, выдающей свою отвагу на поле брани, но, оказавшись в закутке, где отсутствовало внимание извне, вся спесь его испарилась, и мне открылся озлобленный взгляд с приподнятыми в бешенстве бровями. Его уже не интересовало проучить меня только за то, что я смотрел на Алису, нет, его интересовало само насилие, как изматываюсь я перед ним и прошу пощады и прощения за каждый взгляд в сторону Алисы и за каждый сопровождающий моё внимание к ней вздох.
Большую часть времени Ричард бранил меня и смеялся над моим существованием, а удары по мне он наносил редко, но с такой силой, что внутри меня всё сворачивалось и своей тяжестью тянуло меня на землю. Из-за слипшихся от слёз глаз я мало что мог видеть, только слабый силуэт самого Ричи и то нечто, что стояло позади него чёрной тенью с меня ростом и такого же хлюпкого телосложения, но, несмотря на это, отдающее внутренней силой и горящим желанием. С каждым его шагом всё отчётливее слышалось от тени: «Ответь. Он начинает с правой. Ответь. Он начинает с правой».
Поднявшись, я успел протереть глаза перед тем, как в солнечное сплетение мне прилетел удар. Я сжался и не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, но тут что-то силой заставило меня выпрямиться и встретить следующий удар уже готовым. Своей левой рукой я блокировал его замашистый удар с правой и, не зная как, возможно рефлекторно, но ответил Ричи другой рукой по носу. Тот отшатнулся от меня и взялся за место моего удара, обозлённо смотря на меня.
– Ты думаешь, – сквозь закрытый ладонью рот начал Ричи, – что тебе это так сойдёт с рук?
«Беги», – голос позади меня дал команду, и я, как послушная собака, рванул сквозь препятствие, которое пыталось ухватиться за меня, но было откинуто сильным толчком. Павший