Его Сиятельство. Серёжа Пушка
покажу кое-что, – Дима таинственно улыбнулся. Он взял с собой сигареты; хотя они оба бросили курить уже очень давно, иногда, при распитии определенных напитков, искушение сделать пару затяжек было слишком сильным, и они разрешали себе их.
На выцветшей коммунальной кухне располагалась большая дверь, Дима с трудом отодвинул массивную покрашенную задвижку, и из распахнувшейся темноты потянуло плесенью ушедшего серебряного столетия. Квартира находилась на высоченном для времени его постройки этаже – седьмом, и черная тревожная лестница из кухни вела еще выше своими стертыми забежными ступенями, а окна на стене напоминали бойницы стены Белого города. Несколько коротких пролетов лестницы привели их к другой двери, запертой на ключ, который торчал из замочной скважины. Ключ, будто сошедший с герба Ватикана, с трудом поворачивался в таком же тяжелом замке дореволюционной выделки.
Перед ними была равноугольная плоскость крыши с небольшой уютной террасой. Вид, открывающийся с нее, завораживал: внизу лежал старый город, переулки, которые изрезали круглую сырную голову Первопрестольной, фотоны блестящих автомобилей, пролетающих по государственным и личным нуждам, триумфальная подсветка древней твердыни Кремля – всё это было как будто фоном для огромной, яркой, красочной феерии. Тысячи цветных пятен перемещались по тротуарам, всех оттенков радуги, они прогуливались, торопились, пели, дрались, обнимались, темнели и светлели. Костя был настолько потрясен увиденной картиной, что курил молча, боясь проронить лишнее слово.
– Костик, я не знаю, правда, ты упал случайно или сознательно спрыгнул, но, слушай, постарайся так больше не делать, ты нас всех очень напугал, Эд вообще считает, что тебя надо на время к нему отправить.
– В Армению?
– Да, а что? Ты там не был, там хорошо, восстановишь свое зрение и психику, и нервишки, кстати, тоже.
– Спасибо, Дим, но ты же знаешь – у меня работа, я люблю свою работу, у меня очень хорошая интересная работа, и проекты интересные, и руководство доверяет, я не могу всё бросить и уехать.
– Ладно, но ты запомни, мы без тебя не можем, мы же три богатыря русского одиночества, нам врозь никак нельзя.
Костя улыбнулся, затягиваясь, и спросил:
– Так как насчет того, что я тебе рассказал?
– Слушай, я думаю, в этом случае ни одна академическая теория цвета не подойдет, тут должно быть что-то мистическое и инфернальное, поэтому вот, это тебе, – и он протянул Косте небольшую истрепанную книжку, на форзаце которой было написано: «Теория цвета Гете».
Глава VIII.
«Штука посильнее Фауста Гёте»
Костя начал читать книгу сразу, как вышел от Кулибина, прямо на ходу. Он, увлекшись чтением, несколько раз запнулся о бордюр и выскочил на красный свет светофора. Двигаясь вверх по бульвару, он шел, не замечая, как приближается к своей квартире, его внутренний компас в любом состоянии безошибочно вел его в ту точку