Табу и невинность. Александр Смоляр
многие из старо-новых с маниакальным упорством возвращаются к тезису о случайном падении ПНР. «Солидарность» была, утверждает [бывший премьер родом из коммунистов] Лешек Миллер, «очередным движением по реформированию реального социализма». «Социализму да, искажениям нет» – таким вот образом истолковывает устремления общества популярный лозунг эпохи Ярузельского, часто цитируемый старо-новыми. Лозунг, поразительно похожий на формулу Людовика XVIII «l’Ancien régime moins les abus» – старый (то есть королевский) порядок, но без злоупотреблений. Такова утопия каждой контрреволюции.
Из подобного видения ПНР вытекает специфическое отношение к проблеме ответственности. Естественно, старо-новые признают необходимость наказать преступников. Однако помимо этого они против всяких попыток разобраться и рассчитаться с гражданами за их прошлое. И высказываются даже за сохранение пенсионных привилегий для работников сферы безопасности, если только тех не поймали в минувшие времена на каком-то конкретном преступлении. Старо-новые считают, что прошлое должно быть исключительно поприщем историков, они выступают сторонниками «нулевого варианта» в области морали. Проблема ответственности является, по их утверждениям, частным делом заинтересованных лиц. «Отчитаться перед своей совестью должен каждый, у кого есть на то желание, поскольку ПНР не состояла из горстки правителей и всех остальных, образующих собой героическую оппозицию», – говорит Александр Квасьневский. Но если все виновны, то виноват ли кто-нибудь на самом деле? Не суди других, ибо ты сам достоин осуждения.
У старо-новых иное видение перемен 1989 года по сравнению с умеренными и радикалами. Они подчеркивают добровольность передачи власти, напоминают о роли «реформистского крыла партии» для рождения демократии. По словам [еще одного бывшего коммуниста, а затем премьера и маршала сейма] Юзефа Олексы: «Демократическое течение в многомиллионной бывшей ПОРП, используя волны общественного недовольства, шаг за шагом ослабляло тугой корсет системы, пока не довело дело до политических перемен 1989 г.». Трудно спорить, что разложение партии и потеря элитами старого строя всякой веры в их историческую миссию сыграли существенную роль в подготовке изменений. Это элемент классического, ленинского определения «революционной ситуации». Однако отсюда очень далеко до позитивной мифологии старо-новых.
В излагаемой ими интерпретации истории можно обнаружить токвилевские элементы. В соответствии с Алексисом де Токвилем, подлинная революция, которую продолжили якобинцы и Наполеон, совершилась уже во времена абсолютной монархии. Ее сущность состояла в уничтожении традиционной общественной организации и институционального порядка, подчинении общества государством, в его далеко идущей централизации. В современной Польше – с точки зрения посткоммунистов – 1989 год лишь ускорил и углубил процессы, начавшиеся значительно раньше. Одни видят момент перелома в политике Ярузельского,