Последний день Владимира Васильевича. Виктор Усачёв
за облаками, бросив человека на произвол судьбы со всеми его страданиями и сомнениями.
Он, задрав голову, глядел на низко висящие тяжёлые облака, как бы оценивая их дальнейшую возможность в плане обильного полива земли, и удручённо заметил, что возможности бесконечной серой пелены ещё далеко не исчерпаны – а нечего и думать о каком-то послаблении! Казалось, над всей огромной страной властвует лишь одна серость, определяя дальнейшее существование всех живущих под его сенью и способствующая размножению сорняков, съедающих плодородный слой земли и оставляющих лишь суглинок да камни.
Вздохнув, старик принялся было ковыряться в звонке, как вдруг послышалось приближающееся буханье… ближе, ближе. Обернувшись, он увидел подъехавшую серую легковушку, иномарку, внутри которой бухало так, что, казалось, снесёт крышу и дверцы. Машина остановилась напротив него, и из внутреннего буханья, уменьшенного отключённым мотором, вылез водитель. Не обращая внимания на старика и что-то беспрестанно жуя, он открыл заднюю дверцу и сунул туда руку, в которую быстро вложилась нежнохолёная кисть с ярко накрашенными ногтями, а затем появилась и сама обладательница чистеньких коготков, над головой которой немедленно возник купол зонта.
Владимир Васильевич с удивлением следил за прибывшей, очевидно по какой-то надобности, парочкой: он – в сером с искрой костюме, моложавый пижон, она… в жизни не видал старик такой красоты! Он только сейчас вдруг понял, что красота, которую все ищут, быть может, всю свою жизнь, непременно должна выглядеть так, как эта молодица, у которой внутри роскошного тела наверняка имеется много сочувствия к окружающим. Да и выглядела она ровно царица, умеющая одаривать своих подданных. И уж конечно она оставит им, старикам, частичку своего тепла, света.
– Дедусь, – обратился «пижон», не обращая внимания на продолжающееся буханье, – где тут дом номер семнадцать?
– Чего? – не понял старик. – Миленький… ты бы выключил музыку… а то ведь ничего не слышно.
Снисходительно усмехнувшись, мужчина полез внутрь «железного коня» и, приглушив музыку, снова повторил вопрос.
– Так вот он и есть, – ответил Владимир Васильевич, указывая на свой дом.
– А… так, значит, ты продаешь свой дом, дедусь? – всё также двигая челюстями, поинтересовался «пижон».
– Эта… как продаю? – не понял старик.
– Как, как, – выразил недовольство ответом старика «пижон», – за деньги. Дедусь, перестань мне засе… ть мозги. Скажешь, не ты давал объявление в газете?
– Как… какое объявление, в какой газете?
Парочка переглянулась, и было видно, что «пижон» начинает терять терпение, видя непонимание хозяина на просто и ясно поставленный вопрос. Но Владимир Васильевич имел большое понимание жизни и для разъяснения неприятной ситуации пригласил нежданных гостей в дом.
Но во дворе их уже поджидал Тимка, готовый обрушить всё неистовство своего характера на незваных гостей.
– Ах! – испуганно прижалась красавица