Под шелест полыни. Юлия Дитрих
не замечала, что Глеб украдкой на нее поглядывает. Она рассказывала, как Павел Афанасьевич привел одиннадцатилетнюю «дылду» в музыкальную школу и как учительница Зоя Фиафилактовна всплескивала руками со словами: «Ну, не успеет же она до окончания средней школы всю программу пройти! Что же привели так поздно?!»
Но Веру все же прослушали и в школу приняли. Связи Павла Афанасьевича сделали свое дело. А с дедовой легкой руки во внучкиной комнате воцарился горделивый, покрытый блестящим лаком «Красный Октябрь».
А когда Верина история закончилась, день уже закатился за широкое поле, а со стороны леса не спеша наползала ночная темень. В центре неба повис тонкий серебряный серп. Месяц рассеивал на крыльцо старой станции тусклый свет и покой. Трое на крыльце притихли, и только сонное сопение рыжего пса подчеркивало полную тишину и благостность момента.
Глеб
Глеб вез Прокофьевну домой. Не замечая дороги, погрузившись в собственные мысли, старая женщина не сдерживала улыбку. Ей вспоминался полный тонкой самоиронии рассказ Веры, а еще ее радовало то, что в первый раз за долгое время Глеб захотел к ним присоединиться. Он пришел на крыльцо, и лицо его выражало тщательно скрываемое смятение. Он был удивлен своим желанием не меньше Прокофьевны, но, конечно же, ни за что бы в этом не признался. Именно по выражению его лица Прокофьевна поняла, что он не просто устало присел на крыльцо передохнуть после долгого дня.
«Возможно, его начинает интересовать история Веры: откуда она взялась, куда ехала, почему никого не хотела известить, когда заболела», − думала женщина, изредка поглядывая в сумраке автомобиля на сосредоточенное лицо Глеба. Не отрывая взгляда от рытвин и ухабов проселочной дороги, он спросил:
− Ну, что замыслила? – и, не удержавшись, тоже улыбнулся.
− Ничего не замыслила. Просто раздумываю о Вере, − призналась Прокофьевна.
− Хм-м-м, − тихо пробормотал Глеб.
До поворота на Молоковку Прокофьевна все раздумывала о том, как замысловато повторяется история. Сегодня они вместе с Глебом помогаеют попавшей в беду Вере. А Верины глаза напоминают ей другого молодого человека, которого так же привез сюда поезд и которому так же нужна была помощь.
Вера
Вера проснулась рано. В окно доносились веселые птичьи трели. Занавески висели без движения, а в щель между ними пробиралось яркое солнце. С каждым днем Вера чувствовала себя ощутимо лучше. Ее силы потихоньку восстанавливались. В детстве Вера почти не болела. И сейчас она удивлялась тому, сколько времени нужно организму для восстановления сил после тяжелой болезни. Она не просто медленно приходила в себя, но любое, даже самое малое, изменение к лучшему занимало дни. Сначала было тяжело спускать с кровати ноги. Невозможно было самой переодеться или дойти до туалета. Но постепенно она крепла и уже могла совершать маленькие путешествия до уборной или в кухню самостоятельно, не боясь упасть в обморок от слабости.
Вера решила, что сегодня спросит у Глеба, где на станции