Дети распада. Александр Степаненко
кроме отвращения, и то, как за несколько коротких часов я – пожалуй, можно было себе в этом уже и признаться – совершенно отчаянно влюбился в нее – да-да, а как еще это было назвать? А еще то, что мне, кажется, нравилось теперь в ней больше всего именно то, что раньше как раз прежде всего и не нравилось…
– Похоже, что нет, – вздохнул я, глядя на темную воду.
Мы опять помолчали немного. Я поглядел на Петро. Он смотрел куда-то вдаль со странной задумчивостью, или даже мечтательностью.
– Блин, даже не знаю, что тебе сказать, – сказал он, заметив мой взгляд. – Клейменова… она… она классная, конечно, девка. Но странная… и опасная…
– Это ты про Башку? – спросил я.
– Да нет. С Башкой… это, думаю, понты все… То, что он выступает по ее поводу, – ты ж сам сказал: марку держит. Так что это все… Она, мне кажется, еще ни с кем вообще-то…
– С чего ты взял? – удивился я.
– Не знаю. Мне… мне просто так кажется. Не знаю… может, это и не так.
– Для девочки как-то она на меня больно напористо…
Петро задумчиво покачал головой.
– Я и говорю: опасная. Как вулкан. Сама с собой справится не может. Мне кажется, ей… как бы сказать… ей кто-то нужен, кто может помочь. Помочь – сдерживаться. А то натворит дел. Наверное, думала, что ты можешь…
Честно говоря, я совершенно не ожидал от Петро столь глубоких умозаключений. Тем более – по поводу Светки. Мне казалось, что, кроме меня, вряд ли кто-то еще может предполагать в ней сколько-нибудь сложную натуру. Сказать, что я был озадачен, было бы – ничего не сказать. Если взять сказанное им на веру – это все слишком меняло… Кроме того, это подтверждало и мою догадку про него самого. А мне было весьма неприятно и то, и другое.
Петро не дал мне как следует обдумать его слова.
– В общем, знаешь, в итоге, тебе, конечно, не позавидуешь, – заключил он.
Я насторожился.
– Что-то я тебя не понял…
Неожиданно он рассмеялся.
– С этой не склеилось. А с Иркой теперь… ей ведь стукнут – как пить дать.
И в его словах, и в его смехе мне послышалось столь явное злорадство, что я при всем желании не мог этого не заметить. И мне стало уже не просто неприятно. Я разозлился на него за то, что он начал этот разговор, и на себя – за то, что сразу не прекратил его.
– Ладно, без тебя разберусь! – буркнул я и встал, тем самым как бы закрывая тему. – Пошли отсюда.
Обратно мы опять шли молча. Я угрюмо смотрел себе под ноги. Не хотелось ни видеть, ни слышать, ничего и никого.
Уже неподалеку от нашего двора Петро внезапно толкнул меня в плечо.
– Вот, блин. Вспомнишь ведь – и появится…
В первый момент я подумал, что речь о Клейменовой. Я посмотрел на Петро – он показал мне глазами вперед. Я повернул голову – навстречу нам шли Ирка и ее подружка, Танька Некрасова.
Какое из чувств,