Последнее слово. Книга первая. Людмила Гулян
она будет в безопасности, и сможет воссоединиться с мужем как только позволят обстоятельства.
Они растерянно взирали друг на друга. Теперь, когда опасность миновала, Алаис смогла впервые толком разглядеть мужчину, который только что стал ее мужем. Он был молод и довольно привлекателен: высокий, широкоплечий, с густыми каштановыми кудрями и ясными зелеными глазами.
Деверо, так же как и ей, было не по себе, и румянец смущения покрывал его лицо. Чувство неловкости усиливалось сознанием того, что он был небрит, и туника его была запыленной и довольно потрепанной; к тому же он понятия не имел, что говорить и как обращаться к ней. Несмотря на то, что возглавлял сопровождавший ее конвой, в пути Деверо практически не общался с Алаис, которая в целях безопасности находилась в середине отряда. Даже во время двух коротких стоянок он, помня строгий наказ Лэнгли, старался держаться от нее в стороне, ограничиваясь лишь общепринятыми фразами вежливого этикета. Непосредственную опеку над девушкой принял на себя де Манс, как предполагал Деверо, не без вмешательства Лэнгли: помогал ей спешиваться с лошади и подниматься обратно в седло, во время привалов подносил еду и питье. И всю дорогу находился рядом с ней.
Стесняясь мужчин, Алаис во время путешествия не поднимала капюшона своей малиновой мантии, и все же у Деверо возникло смутное предположение, что она молода и недурна собой. И только сейчас, пребывая в непосредственной близости от нее, понял, что ошибался: она была дьявольски хороша. Распущенные волнистые волосы ее мягким золотом струились по плечам, ярко-голубые миндалевидные глаза светились на все еще бледном лице. Белую шею обвивал плетеный шелковый шнурок с золотыми украшениями: крестиком и мужским перстнем с большим рубином. Его, Деверо, фамильным перстнем, который за неимением обручального кольца он надел на руку новобрачной во время венчания. Перстень оказался слишком велик, и все норовил соскользнуть с ее пальца, и после церемонии Алаис продела перстень сквозь шнурок – из боязни потерять его.
Видя полнейшую растерянность новоиспеченного супруга, Алаис начала первой. Приблизившись, она завладела его рукой и сжала ее своими маленькими прохладными ладонями.
– Я не могу выразить словами свою благодарность, милорд, – голос девушки дрожал от волнения. – Бог свидетель, я сожалею, что вынудила вас к этому браку и молю о прощении. Не осуждайте меня; быть может, со временем вы сумеете понять причины, толкнувшие меня на это. Вы и представить себе не можете, что значит оказаться наследницей и превратиться в яблоко раздора! Конечно, я не первая и не последняя в ряду девушек, ставших невольницами свалившегося на них богатства, и, поверьте, не стала бы так упираться, если бы не одно обстоятельство, настолько унизительное, что я готова была наложить на себя руки, – при этих ее словах глаза Деверо округлились. – Но не покориться: опекун избрал мне в мужья своего незаконорожденного сына, который ко всему прочему оказался