Последнее слово. Книга первая. Людмила Гулян
и зарычала, прижимая уши к голове. Он остановился; успокаивая пса, негромко заговорил на валлийском. И вскоре вздыбившаяся было шерсть на загривке животного улеглась. Продолжая приговаривать, Деверо сделал шаг вперед, затем другой. Рычание, поначалу громкое и яростное, постепенно снизилось до низкого глухого ворчания. Приблизившись к собаке, Деверо протянул к ней кулак.
Солдаты с нескрываемым любопытством наблюдали за происходящим. Когда волкодав, принюхиваясь, вытянул шею, они замерли в невольном ожидании того, что животное вот-вот отхватит Деверо кисть. Однако пес, ткнувшись носом ему в руку, умолк и неуверенно вильнул свалявшимся хвостом. Алан продолжал негромко приговаривать; словно поняв его добрые намерения, собака позволила ему погладить себя. После чего он, ухватив ее за загривок, отвел подальше от калитки.
– Руперт, посмотри в хижине, – не оборачиваясь, велел он, крепко удерживая пса.
Опасливо косясь на волкодава, де Манс пересек усеянное овечьим навозом подворье и нырнул внутрь домика. И тут же выскочил обратно, на ходу срывая с головы шлем.
– Уффф! – он отчаянно затряс головой. – Ну и вонь!
– Что там? – спросил Лэнгли.
– Хозяин этой твари, – Руперт шумно сплюнул и скорчил гримасу. – Мертвый, дней пять уже, не меньше, – и поспешно перекрестился.
– Убит?
– Не думаю: убийцы бы прихватили с собой овец. Скорее всего, сам отдал душу богу: на вид кажется древним стариком.
Тем временем Деверо, привязав собаку к ограде обрывком веревки, приподнял крышку со стоящей у изгороди бадьи – она была полна воды. Вдвоем с Рупертом они подтащили ее к наполовину врытому в землю деревянному корыту и наполнили его водой. Овцы, суматошно толкаясь и блея, устремились к корыту. Бадью с остатками воды Алан поставил перед собакой, которая принялась жадно лакать.
– Нелегко пришлось бедняге, – сочувственно обронил направлявшийся к хижине Лэнгли.
Он не стал входить внутрь, только заглянул. И тут же невольно отступил: крошечное, полутемное помещение буквально гудело от полчища мух, тучами роившихся над скрючившимся на соломенной куче, в углу, мертвецом.
– Что будем с ним делать, милорд? – утиравший со лба пот Руперт кивнул в сторону хижины. – Грех оставлять его вот так, без погребения.
– Тем более, что он сполна расплатился за свои похороны, – мрачно пошутил Лэнгли, косясь на припавших к воде овец.
– Я займусь этим, – и маленький сквайр зашагал к ожидавшим за изгородью солдатам.
Копать могилу в этом каменистом месте не представлялось возможным. Прямо за оградой, у основания валуна, виднелась глубокая щель; в нее солдаты перенесли завернутое в одеяло, наполовину разложившееся тело несчастного старика и заложили в изобилии валявшимися вокруг камнями. В изголовье Деверо водрузил крест, наскоро смастеренный из выломанной из ограды жердины и веревочного обрывка. Как бывший ученик священника, он же и прочел молитву над могилой.
По положению