Последнее слово. Книга первая. Людмила Гулян
и посещения могил родителей время она с удовольствием гуляла по монастырскому саду, где с прилежным усердием трудились монахи, пропалывая грядки с овощами, ухаживая за фруктовыми деревьями и пчелиными ульями. Если день выдавался ясным, выходила за ворота и бродила вокруг монастырских стен, любуясь прекрасным пейзажем. Аббатство, весьма обширное, раскинулось среди живописных лугов Кередигиона, прозванных Цветочной Долиной и служивших прекрасными пастбищами для разводимых монахами овец: продажа шерсти являлась основным источником доходов монастыря. Как женщине, доступ в крытую галерею и библиотеку ей был воспрещен, и в ненастную погоду она вынуждена была оставаться в своей келье, бесцельно коротая время в ожидании очередной службы в церкви или беседы с Кедифером.
Вечерами Алаис подолгу простаивала перед узеньким зарешеченным окошком, устремив мечтательный взор к горизонту, где далекие холмы сливались с небом, и наблюдая как постепенно сгущающаяся темнота поглощала все видимое вокруг. И с нетерпением ждала того дня, когда сможет вернуться домой. О том, как дальше сложится ее жизнь, девушка старалась не думать: ее пугало неизвестное будущее с мужем, которого она избрала сама и которого совершенно не знала. Стараясь свыкнуться с мыслью, что уже замужем, она вызывала в памяти облик Деверо: его зеленые глаза под темными бровями, полные, решительно очерченные губы, тепло его больших рук с мозолистыми от постоянного соприкосновения с оружием и конским поводом ладонями. И непроизвольно сжимала в руке перстень с рубином, которым он, за неимением другого, воспользовался вместо обручального кольца: перстень оказался слишком велик, и она хранила его на шелковом шнурке, на груди.
Воспитывавшаяся в монастыре с одиннадцати лет, Алаис не имела опыта общения с мужчинами. Она плохо помнила отца, которого видела изредка и издалека – он часто отлучался из замка. В памяти иногда всплывали размытые образы: расположившийся в кресле за трапезным столом худощавый русоволосый мужчина с привлекательным, неулыбчивым лицом, светло-голубые глаза, взиравшие на нее с выражением плохо скрытого неодобрения, когда няня подводила ее к нему – скованная робостью, девочка не осмеливалась взглянуть на него.
Со старшим братом Роджером она не виделась с того самого дня, когда он оставил ее в Лланллугане. И когда Черлтон перевез ее в свой манор, она оказалась в окружении большого количества мужчин – рыцарей, солдат, слуг. Чувствуя на себе их откровенные, оценивающие взгляды, Алаис старалась не поднимать глаз, чтобы не выдавать своего смущения краской на лице. Она имела весьма смутное представление о мужской красоте, однако понимала, что Деверо хорош собой, и осознание того, что муж ее к тому же отважен и силен, наполняло ее сердце тайной гордостью.
На четвертый день, ближе к вечеру, аббат прислал за ней монаха. Как обычно, Кедифер пребывал в своем деревянном кресле, перебирая четки. В заправленных оливковым маслом