Последнее слово. Книга первая. Людмила Гулян
въездной арке. Кедифер застыл, потрясенный видом выстроившихся перед распахнутыми настежь воротами всадников в красных королевских туниках – доспехи их ослепительно сверкали под лучами занимающегося солнца.
– Хочу предупредить, святой отец – мы не уйдем без леди Алаис.
Кедифер вспыхнул; обычно бледно-желтоватое лицо его покрылось неровными багровыми пятнами, клочки седых волос дыбом встали вокруг тонзуры, руки затряслись – он растерял все свое былое величие. Аббат с такой силой сжал четки, что, казалось, пытался раскрошить их.
– Это святотатство: вы нарушаете главную заповедь рыцаря: охранять церковь! – гневно воскликнул он, подступая к Лэнгли и потрясая рукой с зажатыми в ней четками. – Как смеете вы угрожать святым стенам? Я поставлю в известность владыку Уэльса!
Лэнгли усмехнулся:
– Какого именно, святой отец? Короля Джона? Но именно я представляю его здесь. А может, вы имеете в виду принца Лливелина? В таком случае короля весьма заинтересуют ваши связи с мятежниками!
Кедифер прикусил язык, мысленно проклиная себя за несдержанность: Джон давно точил зубы на Страта Флорида, не без основания обвиняя монастырь в поддержке валлийских принцев, и неоднократно грозился разорить крупнейшее в Кередигионе цистерианское аббатство – как уже расправился с монастырем в Аберконуи и Бангорской церковью. И если этот нахальный выскочка обратится к Джону с жалобой, тот не преминет воспользоваться благоприятным предлогом и двинет войска на монастырь – отлученный от церкви Папой Римским, английский король не страшился проклятий церковников. На помощь Лливелина рассчитывать не приходилось: запертый в северных замках, принц не осмеливался выходить за их пределы. А покровители монастыря, принцы Дехейбарта, в этот момент находились при дворе короля, к которому переметнулись, польстившись на его обещания покончить с господством Гвинеда.
Кедифер глубоко вдохнул, собирая остатки своего достоинства; надменно поджав бескровные губы, с уничтожающим высокомерием глянул на Лэнгли – понимая, что это сражение он проиграл.
– Споры бессмысленны, святой отец, – Лэнгли позволил себе ироничную улыбку. – Не смею больше занимать вашего драгоценного времени. Я подожду леди Алаис за воротами.
И, не прощаясь, направился к дожидавшемуся у привязи вороному.
* * *
Неподвижно возвышаясь в седле, Лэнгли не спускал глаз с каменной арки ворот. Направлявшиеся в церковь женщины, с опаской косясь на величественного рыцаря, предусмотрительно обходили его стороной; несколько послушников-подростков провезли мимо наполненные тюками с шерстью тачки. Торговец тканями, переночевавший в обители, выехал за ворота, ведя на поводу навьюченного товаром пони.
Лэнгли выпрямился при виде молодого тщедушного монаха, семенившего впереди восседавшей на белой лошади юной всадницы в малиновой мантии. Они приблизились; монах поклонился – солнечные